Поэтический реквием по разрушенному Иерусалиму и пленению иудейского народа. Книга-страдание, книга, кричащая к Богу. Что скрывает в себе Плач Иеремии, как он отозвался в мировой истории и культуре и чем он важен для нас сегодня?
«Я ИСЦЕЛЮ ВАШУ НЕПОКОРНОСТЬ»
В 586 году до Р. Х. Иерусалим пал. Пал после отчаянного сопротивления вавилонским армиям, на третий год ожесточенной осады. Нескончаемая вереница иудеев, гремя медными цепями, медленно двигалась прочь от разрушенного города: их вели в языческий плен, в далекий Вавилон.
Страшная тишина разлилась по всему Иерусалиму. На Храмовой горе одиноко возвышались руины когда‑то величественного храма. Те немногие, кто остались в живых и не попали в плен, бесцельно бродили между городскими развалинами.
Среди них был один человек, которому, возможно, было тяжелее всего. Ведь он, зная о конце, не смог ничего изменить. За много лет до случившегося Бог открыл пророку Иеремии, какое наказание ждет иудеев за то, что они отступили от Него.
«Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность» (Иер. 3:22), — говорил он на улицах и площадях города соотечественникам, передавая слова Бога. Но никто не слушал его.
НАЧАЛО КОНЦА
Катастрофа назревала уже давно. После славной эпохи правления Давида и Соломона, в 930 году до Р. Х., единое царство раскололось: десять еврейских племен вошли в Северное, Израильское царство, а два оставшихся — в Южное, Иудейское со столицей в Иерусалиме. Уже в 722 году до Р. Х. Израиль канул в небытие: ассирийский правитель Саргон II покорил Север. Иудейское государство чудом тогда выжило, хоть и стало вассальным. Однако, как оказалось, главная угроза таилась не за крепостными стенами, а внутри самого иудейского общества.
Царь и придворные, а вместе с ними и почти весь народ, с каждым годом неуклонно соскальзывали к языческим культам того времени. Образы божеств, которые, казалось, готовы были удовлетворить все мыслимые земные потребности человека, крепко завладели умами иудеев.
Фундаментальная основа существования Иудейского царства и общества — хранение единобожия и праведная жизнь перед лицом Создателя — все более расшатывалась и дряхлела.
Великих пророков, посылаемых Богом и изобличавших пороки и преступления царей, священников и народа, не слышали. Их призывы к покаянию и грозные предсказания о надвигающейся катастрофе терялись за всеобщим очарованием «осязаемыми» и «сговорчивыми» божками. Общественное разложение незаметно подтачивало царство. И даже короткий период реставрации монотеизма (то есть единобожия) во время правления праведного царя Иосии (648–609) существенно на ситуацию не повлиял. Появление новой сверхдержавы у границы Иудейского царства завершило этот трагический процесс, поставив евреев на краю гибели.
«НЕ ПОЩАДИЛ НИ ЮНОШИ, НИ ДЕВИЦЫ, НИ СТАРИКА, НИ ГЛУБОКОГО СТАРЦА»
В конце VII века до Р. Х. наступила эпоха небывалого взлета Вавилонского царства. Одолев и подчинив себе великую Ассирию, халдеи (так в Библии назывались вавилоняне) развернули широкую экспансию в Северо-Западной Месопотамии. В считанные годы эти территории оказались под контролем разрастающегося царства. Энергичный вавилонский правитель Навуходоносор II (630–562) бросил вызов даже самому египетскому фараону: в нескольких сражениях он сокрушил его армии, вплотную подступив к дельте Нила. Страшная тень нависла и над Иудеей.
Первое поражение случилось в декабре 598 года до Р. Х. Тогда сравнительно небольшие вавилонские отряды вошли в Иерусалим, забрали часть священных храмовых сосудов и увели в Вавилон около 3 000 иудеев. Вторая волна депортации последовала через год: тогда царство насильственно покинуло свыше 15 000 человек.
Оставленный Навуходоносором править в Иерусалиме Седекия (младший сын царя Иосии) какое‑то время оставался лояльным Вавилону, и пророк Иеремия неоднократно призывал его и дальше оставаться в мире с Навуходоносором. Однако под нажимом со стороны патриотически настроенных придворных — среди них были и лжепророки, которые предсказывали царю якобы скорое падение Вавилона, уверяя, что союзные армии Египта окажут поддержку, — Седекия поднял восстание, а праведник-«пораженец» оказался в темнице.
Навуходоносор отреагировал мгновенно. Египетский фараон, как нашептывали царю придворные самопровозглашенные пророки, помочь гибнущему царству не сумел: халдеи разбили его войска. После продолжительной осады Иерусалим был уничтожен, а храм, который являлся средоточием всей религиозной жизни богоизбранного народа, — разрушен.
«И убивал их юношей мечом в доме святыни их, и не пощадил ни юноши, ни девицы, ни старика, ни глубокого старца» (2 Пар. 36:17), — говорится в древней хронике. Современные археологи обнаружили следы чудовищных разрушений в соответствующем тому времени археологическом слое.
Седекия, попытавшийся сбежать из пылающего города, был схвачен и приведен в стан Навуходоносора. Перед тем как последнего царя Иудеи ослепили, он, связанный по рукам и ногам, видел, как воины по приказу языческого правителя поочередно убивали его детей — одного за другим.
Так свершились страшные слова, сказанные Богом Иеремии: «За грехи, которыми вы согрешили пред Богом, будете отведены пленниками в Вавилон Навуходоносором, царем Вавилонским» (Послание Иеремии 1:2).
Случившееся было не столько политической, сколько сакральной катастрофой: уничтожение единственного храма для иудейского народа означало полное прекращение религиозной жизни. Ведь жертвоприношения могли совершаться только в доме Божьем, теперь лежащем в руинах.
«ОБНОВИ ДНИ НАШИ»
«Ветхий Завет, — пишет Сергей Аверинцев, — это книга, в которой никто не стыдится страдать и кричать о своей боли. Никакой плач в греческой трагедии не знает таких телесных, таких “чревных” образов и метафор страдания: у человека в груди тает сердце и выливается в его утробу, его кости сотрясены, и плоть прилипает к кости. Это конкретнейшая телесность родовых мук и смертных мук, пахнущая кровью, потом и слезами, телесность обид унижаемой плоти; вспомним “наготу срама” пленников и будущих рабов, о которой говорит Михей».
Боль и раскаяние в Плаче Иеремии действительно «чувствуются», «ощущаются» повсюду — от структуры текста до «кричащих» внутри него образов и метафор. Сама форма плача имитирует традиционные древние погребальные причитания. Подобные скорбные тексты были хорошо известны уже в месопотамской литературной традиции. Однако текст Иеремии, при всех его внешних стилистических и образных перекличках с ней, все же имеет существенное отличие. Пророк, в отличие от языческих авторов, которые лишь сетуют на чрезмерную суровость к ним богов, не ведая об их мотивах, знает, за что именно Бог покарал Свой народ. Вся книга Плача пронизана постоянным покаянным чувством и осознанием справедливости Божьего наказания:
«Мы отпали и упорствовали; Ты не пощадил. Ты покрыл Себя гневом и преследовал нас, умерщвлял, не щадил» (Плач 3:42–43).
Вновь прислушаемся к Аверинцеву: «Как это ни парадоксально, Яхве при всей Своей грозной запредельности и надмирности гораздо ближе к человеку, чем столь человекоподобные боги греческого мифа. Зевсу и Аполлону нет ни малейшего дела до внутреннего мира своих почитателей; они живут в космическом бытии и “в своем кругу”, принимая от людей только дань лояльности. Напротив, Яхве ревниво и настойчиво требует от человека любви».
Даже сама структура Плача Иеремии в зашифрованном виде содержит в себе центральную тему глубочайшего раскаяния. Четыре из пяти песен текста пророка написаны алфавитным акростихом, где каждая из 22 строк начинается с буквы ивритского алфавита: алеф, бет, гимель, далеф и так далее. Согласно древнему толкованию, пророк Иеремия выбрал именно такую форму, чтобы показать, что иудейский народ нарушил Закон Божий «от алефа до тава», то есть «от А до Я».
Текст Плача изобилует яркими, осязаемыми метафорами, перекликающимися друг с другом образами и символами. Так, Иерусалим предстает здесь в образе вдовы и матери, которая плачет и днем и ночью. Погибшие от меча вавилонян иудеи, чьи трупы лежат на улицах разрушенного города, сравниваются с потемневшим золотом или драгоценными камнями, разбросанными и втоптанными в пыль перекрестков и дорог.
С особенной силой, экспрессией, наглядностью выражается боль, пронизывающая собой каждую строку Плача; метафоры, ее выражающие, — натуралистичны, «телесны». При внимательном чтении они ощущаются и переживаются «как свои», как конкретные, реальные, физическое муки «моего тела»:
«Истощились от слез глаза мои, волнуется во мне внутренность моя, изливается на землю печень моя от гибели дщери народа моего, когда дети и грудные младенцы умирают от голода среди городских улиц» (Плач 2:11);
«…изливай, как воду, сердце твое пред лицем Господа» (Плач 2:19);
«…измождил плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои; огородил меня и обложил горечью и тяготою» (Плач 3:4–5);
«Язык грудного младенца прилипает к гортани его от жажды; дети просят хлеба, и никто не подает им» (Плач 4:4).
Однако именно потому, что Бог «Авраама, Исаака и Иакова» — Живой Бог, видящий сердца и дела иудеев, в Плаче, сквозь горестную пелену боли и сокрушения, постоянно просвечивается робкая, а иногда и страстная надежда на то, что Господь не до конца оставил иудеев, что Он, увидев глубокое раскаяние, избавит их от пленения и позволит им восстановить разрушенный храм Господень и Его град Иерусалим: «Обрати нас к Тебе, Господи, и мы обратимся; обнови дни наши, как древле» (Плач 5:21).
Так в конце концов и случилось: через 70 лет иудеям позволили вернуться в Иерусалим и восстановить некогда разрушенный Навуходоносором храм.